Запорожцы Репина - история создания картины, продолжение
Богатый «урожай» собрал Репин в селе Качановке, на Черниговщине, имении В. В. Тарновского, обладавшего большой коллекцией оружия и предметов казацкой старины. Тщательно запечатлевал художник на бумаге ружья, сабли, короткие чугунные пушки, даже самые мелкие детали — курок или замок ружья; рисует одежду казаков, пряжки, перевязи, широкие пояса, узорное шитье, резные баклаги и позеленевшие медные кувшины, пороховницы и походные чернильницы, которые носили на поясе, бандуры, кобзы, даже печать на гетманской грамоте.
Там же художник исполняет множество портретных этюдов: мирный крестьянин из соседнего села преображается под его кистью в лихого черноусого запорожца; разбитной кучер Тарновского узнает себя в образе казака с протянутой рукой, а сам хозяин в нарядном жупане, облокотившись на запорожскую пушку, позировал художнику для большого этюда, а вернее, законченного портрета «Гетман», в котором есть нечто общее с атаманом Серко.
В Москве Репин начинает работу на большом холсте. Но одно важное событие дало ей иное направление. Той же осенью 1880 года мастерскую Репина посетил Л. Н. Толстой. Он внимательно смотрел картины, одобрительно отозвался о «Вечорницах», подсказал Репину немало живых и характерных деталей в «Запорожцах». А под конец заметил, что «Запорожцы»— это только этюд и что «значение картины должно быть более высокое.
В ней непременно должна быть серьезная, основная мысль. А здесь ее нет».
Репин глубоко переживал суровое суждение великого писателя и после долгих раздумий пришел к выводу, что Толстой во многом прав.
Это должна быть не просто сцена из жизни казаков, а эпическая поэма о высоком национальном достоинстве, гордости и силе духа народа. «Теперь, на свободе,— писал художник Толстому,— раздумывая о каждом Вашем слове, мне все более выясняется настоящая дорога художника, я начинаю предчувствовать интересную и широкую перспективу». Верное решение сразу найти не удалось, но оставить своих запорожцев Репин уже не мог. Свое состояние художник так описал в письме к В. В. Стасову:
«До сих пор не мог ответить Вам, Владимир Васильевич, а всему виноваты „Запорожцы", ну, и народец же!!
Где тут писать, голова кругом идет от их гаму и шуму... Вы меня еще ободрять вздумали; еще задолго до Вашего письма я совершенно нечаянно отвернул холст и не утерпел, взялся за палитру и вот недели две с половиной без отдыха живу с ними, нельзя расстаться — веселый народ.
Недаром про них Гоголь писал, все это правда! Чертовский народ!.. Никто на всем свете не чувствовал так глубоко свободы, равенства и братства!! Во всю жизнь Запорожье осталось свободно, ничему не подчинилось».
По сравнению с первым эскизом в большую картину Репин внес некоторые изменения. Он удлиняет формат картины, более четко и разнообразно организует композицию и тем самым создает впечатление многолюдного сборища. Богаче и многограннее становится психологическая характеристика казаков, более определенно и пластично вырисовываются их образы. Тема и сюжет картины, ее основные персонажи остаются теми же, что и в эскизе.
Но художник переставляет многие фигуры, некоторые убирает совсем, вводит много новых персонажей.
«Запорожцы» стали для Репина большим, чем обычной очередной картиной. Они были для него отдушиной, в которую проникал свежий ветер «свободы, равенства и братства», дух вольной, никем не покоренной Запорожской Сечи, столь разительно не похожей на современную ему Россию.
За несколько недель напряженного труда Репин значительно подвинул вперед картину. Однако новые интересы, а вернее, уже начатые ранее полотна («Крестный ход в Курской губернии», «Арест пропагандиста», «Отказ от исповеди») постепенно отодвигают «Запорожцев» на второй план. В 1880-х годах Репин их закончил, и только тогда, обогащенный большим жизненным и творческим опытом, почувствовал в себе силу создать «Запорожцев».
Теперь художник знал, какая должна быть картина — веселая, жизнерадостная и в то же время величественная, очень живая, непосредственная и эпическая, полная глубокого смысла и значения.
Переделывать начатую в Москве картину не имело смысла, и Репин берет чистый холст, пишет еще один эскиз. Сейчас не было надобности выписывать каждую фигуру или деталь; главное — представить себе, какой должна быть картина, наметить основные группы казаков, определить соотношение их размеров и общего масштаба картины. Если в первом эскизе и варианте Репин решал сюжет как жанровую, бытовую сцену, искал прежде всего ее пластическое живописное выражение, то сейчас на первый план выдвигается строго уравновешенная и величественная форма картины историко-героического содержания.
Художник удлиняет формат картины, строит композицию горизонтально и ритмично, как монументальный фриз. Он немного отодвигает всю группу казаков назад и тем самым, не исключая зрителя от действия, позволяет ему в то же время одним взглядом охватить значительно большее пространство, представить себе всю Запорожскую Сечь.
В 1887 году Репин приступает к работе над вторым и окончательным вариантом «Запорожцев». В соответствии с замыслом он писал свою картину как поэму о вольности народа. Всего было семь шагов к созданию: первый, второй, третий, четвертый, пятый, шестой, последний.
Смех казаков, веселый и издевательский, становится многозначительным грозным смехом запорожской вольницы. В нем звучат теперь не только презрение и уничтожающая насмешка над врагом, но и боевой вызов. Смех остается основным мотивом картины, но наряду с ним появляются серьезные и значительные лица казаков.
Это уже не просто сцена из жизни Запорожской Сечи, не только безудержное веселье казаков, а военный совет, решающий важный вопрос. Среди главных персонажей мы видим верхушку запорожского войска — кошевого атамана, есаула, писаря — и на их сосредоточенных лицах читаем ясное сознание своей ответственности.
Зима 1887—1888 года была почти целиком посвящена «Запорожцам». Но то ли впечатления поездки на Украину успели потускнеть, то ли изменившийся замысел требовал каких-то новых материалов, но художник снова собирается в дорогу. На этот раз его путь лежал не на Украину, а на Кубань, где жили потомки запорожских казаков, переселившихся туда в XVIII веке; остановился он в станице Пашковской, неподалеку от Екатеринодара.
Если на Украине художник стремился почувствовать самый дух Запорожской Сечи, ее бодрость, жизнь вольную и веселую, то теперь в своих моделях ищет он прежде всего мудрость, помноженную на богатый жизненный опыт, сильную волю, образы суровой доблести.
Не случайно в простом казаке-станичнике Василии Олешке он увидел черты мудрого и храброго воина, роднящие его с образом атамана Ивана Серко. Герои новых «Запорожцев» становились для Репина все более ясными и четкими. Идея картины воплощалась в образах глубоко реальных, пластически осязаемых, как сама жизнь.
Картина давалась нелегко, и Репин подолгу бился над каждой фигурой. Каждый персонаж он годами вынашивал в душе, как бы тщательно изучая его нрав, привычки, характер и биографию, внутренний и внешний облик, вплоть до мельчайших подробностей.
,,В картине можно оставить только такое лицо, какое ею в общем смысле художественном терпится, — писал Репин, — это тонкое чувство, никакой теорией его не объяснишь. Для живой, гармонической правды целого нельзя не жертвовать деталями. Кто не понимает этого, тот не способен сделать картину.
Картина есть глубоко сложная вещь и очень трудная. Только напряжением всех внутренних сил в одно чувство можно воспринять картину, и только в такие моменты вы почувствуете, что выше всего правда жизни".
Но без модели все равно не обойтись. Человек, сама жизнь всегда дадут художнику много больше, чем самое богатое воображение. Иногда для одной и той же фигуры требовались не одна, а две или несколько моделей. Еще в первом живописном эскизе наметился характер и облик Ивана Серко, в дальнейшей работе многим помог Тарновский, с которого Репин писал в Качановке «Гетмана», еще больше — кубанский казак Василий Олешко.
Но только весной 1889 года случай свел Репина с «живым Серко» — генералом М. И. Драгомировым, с которого художник написал портрет и этюд для картины.
окончание...
|
