Герман Недошивин. О мастерстве Репина-портретиста
Репин-портретист - эта тема, странным образом, мало привлекала внимание исследователей. Более десяти лет тому назад в стенах Государственной Третьяковской галереи покойный Н.М.Щекотов прочитал свой доклад о портретах Репина, до сих пор являющийся самым интересным и глубоким опытом изучения этой стороны творчества мастера. Сравнительно недавно этой же теме посвятил специальную работу молодой исследователь Л.С.Зингер, сделавший ряд интересных наблюдений и содержательных обобщений относительно поры расцвета репинского портретного мастерства 80-х годов.
Историки русского искусства - И.Э.Грабарь, О.А.Лясковская, А.А.Федоров-Давыдов и др.,- разумеется, давно уже по заслугам оценили достижения Репина в области портрета. Общепризнанно, что наряду с картиной на современную тему и историческими полотнами именно в портрете художник достиг наивысших результатов. Советское искусствоведение полностью раскрыло мировое значение портретного мастерства великого художника.
Таким образом, наша задача заключается сейчас не в том, чтобы давать портрету Репина общую оценку. Хотелось бы ближе приглядеться к особенностям творческого метода художника, как он выражает себя в работе над портретом, и проанализировать в связи с этим некоторые вопросы мастерства портретиста. В соответствии с этой задачей мы не будем стремиться давать общий обзор всего огромного наследия репинского портрета. Мы обратим внимание лишь на некоторые аспекты проблемы и привлечем для анализа немногие лучшие произведения мастера.
Если Репину нередко пытались отказывать (на наш взгляд, совершенно ошибочно) в «историческом чутье» и на этом основании ставили под сомнение его завоевания в области исторической живописи, то его талант портретиста, Жжется, никогда и никем не отрицался. Автор портретов Стрепетовой и Мусоргского, «дрезденского» Стасова и Пирогова, Писемского и Толстого вошел в мировую историю искусств как один из глубочайших знатоков человечной личности, умевший передавать ее одновременно и со всем жаром непосредственности, и с подлинным проникновением в сущность образа.
Портреты Репина захватывают своей жизненной цельностью; полнота чувственного восприятия в них неразрывна с передачей интенсивной духовной жизни. Художник умел и любил писать «плоть»; сочная телесность его портретов составляет во многом основу их убедительности. Но даже когда он писал «животвенную» натуру своего протодьякона, задача передать чисто физическое бытие не стала для него самоцелью. В изображенном Репиным теле всегда живет ярко выраженная витальная сила. Художник никогда не изображает просто, как тело выглядит, но как оно живет.
А живет оно сложной человеческой жизнью, проявляющейся и в мысли, и в чувстве, и, порою, в едва приметном душевном движении, и в темпераменте, и в повадке.
О репинских портретах недостаточно сказать, что они изображают характер, духовную личность человека. В лучших из них выражается вся натура во всей ее многогранной целостности. Здесь, как в самом реальном человеке, невозможно разорвать духовное и физическое. Если люди Крамского, например, наделены умом и сердцем, то люди Репина обладают еще и нервами.
С необычайной яркостью передает художник состояние своих моделей. Этим словом - «состояние» - мы хотим определить свойственную Репину широту охвата человека. Сюда входят не только мысль и чувство, которыми в данную минуту живет портретируемый; это понятие обнимает и то, что психологи называют самочувствием,- настроение, и физическую «форму», в которой находится человек.
Вспомним пытливый, пронизывающий взор Пирогова, ощущение беспокойной, нетерпеливой натуры во всем: и в выражении лица, и в позе, и в манере держать корпус. Вспомним глубокие глаза и запекшиеся губы Стрепетовой, охваченной напряженной страстью. Вспомним, с каким усилием поддерживает грузно обмякшее, физически немощное тело Мусоргского его утомленный, но все еще богатырский дух, или, по контрасту, неповоротливо-массивную тушу Ивана Уланова, мощная, но медлительная сила которого будто отягчает всякое движение мысли и чувства.
Яснее суть дела станет для нас, если мы сопоставим два портрета одного лица, написанных Репиным и, скажем, таким проникновенным и умным портретистом, как Крамской. Возьмем портреты Л.Н.Толстого. Крамской с большой вдумчивостью и тонко сумел передать ум Толстого, полет его мысли. В портрете Репина 1887 года воплотилось не только это и не только мужицкая «весомость» облика писателя, на что уже указывалось. Репин уловил в глазах, выражении лица, осанке, во всей его повадке скрытую, но могучую работу творческой интуиции, покоряющее человеческое обаяние.
У Крамского Толстой - мыслитель, у Репина он - мудрец, сердцевед и прозорливец!
Такой охват натуры портретируемого во всей ее жизнедеятельности требовал очень интенсивной творческой работы в самом процессе освоения модели. Тут недостаточно было просто «узнать» изображаемого человека, а тем более ограничиться изучением его внешнего облика. Необходимо было самое широкое творческое постижение, «вживание» в образ, подобное тому, которое необходимо актеру. Вот почему Репин всегда стремился так всесторонне и так близко освоить «натуру».
Ведь дело шло не просто о возможно более ярком воспроизведении увиденного, а о проникновении в самые глубокие тайники человеческой индивидуальности.
Интерес, живая увлеченность художника своей моделью были для Репина, как и для всех других великих портретистов, неотъемлемым условием настоящего творческого успеха. Он не мог оставаться равнодушным к своей модели и компенсировать свое равнодушие решением так называемых «чисто живописных» задач. Не раз говорилось о его «влюбленности» в портретируемых.
Лжи и искусственности Репин органически не терпел. Он не умел писать казенные портреты, и они получались у него на редкость неудачно - лишнее доказательство того, что мастерство совсем не сводится к технике, к умению просто передавать натуру, как ее видит глаз. Этой техникой Репин, как известно, владел безукоризненно, но куда, например, девалась она в кукольно-румяном, слащаво-заглаженном лице Александра III в «Волостных старшинах», картине, где есть замечательные по живописи куски?!
продолжение...
|
