Надежда Шер. Рассказ об Илье Репине
Детские рисунки, лепка и вырезание были первые радости творчества, «...нехитрое начало моей художественной деятельности», - говорил Репин.
На праздники к Репиным часто приходил двоюродный брат Тронька. Он работал подмастерьем у портного и страстно любил рисовать. Тронь-ка приносил с собою много рисунков; почти все они были одинаковые и изображали Полкана - большеголовое, бородатое чудовище с дубинкой, получеловека-полупса из сказки о Бове-королевиче. Тронька с гордостью показывал рисунки и тут же рисовал новых Полканов. Каждый рисунок он обязательно подписывал: «Трофим Чаплыгин», потом аккуратно складывал каждого Полкана вчетверо и прятал на дно шапки. Однажды Тронька принес с собою краски. «Он взял чистую тарелку, вывернул кисточку из бумажки, поставил стакан с водою на стол, и мы взяли Устину азбуку, чтобы ее некрашеные картинки он мог раскрашивать красками. Первая картинка - арбуз - -вдруг на наших глазах превратилась в живую; то, что было обозначено на ней едва черной чертой, Трофим крыл зелеными полосками, и арбуз зарябил нам в глаза живым цветом; мы рты разинули. Но вот было чудо, когда срезанную половину второго арбузика Трофим раскрасил красной краской так живо и сочно, что нам захотелось даже есть арбуз; и когда красная краска высохла, он тонкой кисточкой сделал по красной мякоти кое-где черные семечки - чудо! чудо!
Быстро пролетали эти дни праздников с Тронькой. Мы никуда не выходили и ничего не видели, кроме наших раскрашенных картинок, и я даже стал плакать, когда объявили, что Троньке пора домой».
В утешение Тронька оставил Илюше несколько своих Полканов и краски, а главное, заразил мальчика своей неистовой любовью к рисованию.
«Возможно, что не будь его, я бы и художником не сделался», - говорил Репин.
Целые дни сидел Илюша над столом со своими красками, с трудом отрываясь от них. Много лет спустя он вспоминал: «...Мне до страсти захотелось нарисовать куст розы: темную зелень листьев и яркие розовые цветы, с бутонами даже. Я начал припоминать, как это листья прикреплены к дереву, и никак не мог припомнить, и стал тосковать, что еще не скоро будет лето, и я, может быть, больше не увижу густой зелени кустарников и роз».
Розовый куст Илюша все-таки нарисовал, и когда однажды пришла двоюродная сестра, подруга Усти, ей так понравился его рисунок, что она стала просить нарисовать для ее сундучка такой же. В то время у Чугуевских девушек было в моде оклеивать крышки своих сундучков картинками.
Это был первый заказ в жизни Репина. За этим заказом потянулись заказы и от других Устиных подруг.
Отбыв службу, приехал наконец отец - батенька, как называли его дети. Жизнь пошла совсем другая. Отец занялся покупкой и продажей лошадей. Каждую весну он пригонял с Дона диких, необъезженных коней и перепродавал их. Обычно приезжал он в ночь и всегда неожиданно.
Раннее утро. На столе большой самовар, и мать с отцом уже сидят за чаем. Отец теперь не такой, как раньше. Он чисто выбрит, усы подкручены, волосы гладко причесаны. Он веселый. Дает мальчику нитку винных ягод - инжира. А потом высоко поднимает пару новых сапог: «Надень-ка: не малы ли?»
У отца дела шли хорошо. Решено было отдать Илюшу учиться в школу топографов. Топографы производили в Чугуеве съемочные и чертежные работы и считались самыми просвещенными людьми в городе. Были они и самыми привлекательными кавалерами для местных барышень: часто устраивали в складчину танцевальные вечера-балы и танцевали до рассвета под полковой оркестр. Летом балы устраивались в городском саду, зимою у кого-нибудь из местных жителей. Дом Репиных, как один из самых больших, часто занимали под эти танцевальные вечера. Илюша и сестра Устя, которой шел уже пятнадцатый год, очень их любили. Правда, Илюшу больше всего захватывала музыка.
В семье Репиных все любили музыку, пение. Навсегда запоминалось, как, бывало, сестра матери, тетя Груня, затягивала какую-нибудь старинную песню и вся семья хором подхватывала ее.
Попасть в ученики к топографам было трудно, но тут помогли танцевальные вечера. Как-то на вечере матери удалось упросить одного из преподавателей школы взять Илюшу к себе в ученики.
Но в школе топографов Илюша проучился недолго. В 1857 году, когда были упразднены военные поселения, топографы уехали из Чугуева. После отъезда топографов остался он без учителя. Втайне мечтал о Петербурге, об Академии художеств, хотя и понимал, что, прежде чем ехать в академию, надо ему еще много учиться.
Однажды - Илюше было лет тринадцать - мать попросила лучшего чугуевского живописца Персанова посмотреть, как сын ее рисует. Мальчик копировал рисунок английского мастера: в тенистом зеленом парке башня замка отражается в воде. Персанов долго добродушно смотрел на рисунок, потом подвел мальчика к окну, показал на Донец, за которым начинался лес, и сказал:
- Вот видишь - вода и лес над водой, вот так и надо рисовать - прямо с натуры.
С тех пор Репин не раз бывал у Персанова, смотрел его работы и понял, что значит «рисовать с натуры». Много лет спустя он вспоминал, какое неотразимое впечатление производили на него картины Персанова: пейзажи, портреты, натюрморты, церковная живопись. И хотя не был он учеником Персанова, но считал его своим учителем и вдохновителем. Вскоре Персанов уехал из Чугуева, и Репин пошел учиться к хорошему мастеру иконописи и портретисту Бунакову, пошел главным образом потому, что Бунаков был учеником Персанова. В мастерской Бунакова Репин пробыл около двух лет. К шестнадцати годам, выучившись писать образа и портреты, Репин стал самостоятельным мастером, ушел от Бунакова и начал работать в иконописных артелях, которые кочевали по Украине. Ему нравилось писать большие настенные образа, хотелось писать живописно, по-своему. Работу его хвалили. Случалось, за ним приезжали за сто - двести верст. До этого он дальше Чугуева никуда не выезжал, и вот теперь, работая с чужими людьми, в разных местах, он ко многому присматривался, ближе узнавал жизнь, людей. В промежутках между поездками дома он очень много рисовал, писал масляными красками. Написал портреты отца, матери, родственников, знакомых. Писал он и заказные портреты по три, а то и по пяти рублей за портрет. Заработок сына был очень кстати: Репины снова обеднели. В одну неделю от какой-то эпидемии пали все лошади, которых закупил отец, и он вернулся домой нищим.
Казалось бы, уже нельзя было мечтать о Петербурге, об Академии художеств - надо было помогать семье. Но где-то в глубине души жила уверенность - в академии он будет! Кто-то из знакомых достал ему устав академии с новой программой, и он решил, несмотря ни на что, готовиться к экзаменам. Выписал художественный альбом «Северное сияние», где печатались картины русских художников, сцены из русской истории, виды разных городов. С интересом смотрел виды Петербурга, изучал его достопримечательности, мечтал посмотреть картину Брюллова «Гибель Помпеи», о которой чугуевские художники рассказывали чудеса.
Летом 1863 года Репин работал в Воронежской губернии, в селе Сиротино,- писал образа высокого иконостаса прямо на подмостках. Недалеко от Сиротина - городок Острогожск, родина Крамского. Товарищи по работе, уроженцы Острогожска, которые знали, что Репин мечтает о Петербурге, рассказывали о том, как Крамской уехал из Острогожска, поступил в Академию художеств, стал художником. Рассказы эти волновали, будоражили Репина: мечты превращались в твердую решимость ехать в Петербург во что бы то ни стало.
Осенью на заработанные деньги Илья Репин уехал в Петербург.
продолжение...
|
