Надежда Шер. Рассказ об Илье Репине
«Ох, это сон!.. Не может быть, чтобы это было не во сне: вот так, на наружном месте громадного дилижанса я сижу уже не первые сутки и еду, еду без конца...»
Он уже давно потерял счет дням и ночам. И вдруг темным утром кондуктор говорит:
- Что же вы не смотрите: Москва началась!
Потянулись одноэтажные домишки, деревянные заборы, узкие улицы. Потом пошли улицы пошире, дома повыше, и дилижанс въехал на станционный двор. Разошлись пассажиры, а Репин пошел на вокзал - хотелось скорее посмотреть, как ходит без лошадей чугунка.
Через несколько часов чугунка мчит его в Петербург.
2
Петербург! Первые минуты - чужой город, чужие люди, и так их много, что Репин вдруг почувствовал себя одиноким. Даже страшно стало. Но вот сел он в сани. Извозчик - молодой парень. Снег белыми хлопьями весело валит и тает. Аничков мост, Невский проспект. Публичная библиотека, Казанский собор, Исаакиевский... Он узнает все это по тем гравюрам, которые видел в альбоме «Северное сияние». Сердце бьется от восторга. Извозчик спрашивает: «Куда везти?» - «Да в какую-нибудь гостиницу подешевле». Подъехали к гостинице «Олень». Есть номера в один рубль. Репин входит в номер, заказывает самовар, пьет бессчетное количество чая с калачами и впервые за много дней блаженно засыпает в чистой постели.
Утром проснулся он рано, было еще темно. Сосчитал деньги - всего сорок семь рублей. На них недолго проживешь в «Олене». Служитель гостиницы посоветовал поискать комнату по записочкам, приклеенным к воротам.
Репин вышел из гостиницы. «Но меня неудержимо потянуло к набережной, к сфинксам, к Академии художеств... - вспоминал он много лет спустя. - Так вот она! Это уже не сон; вот и Нева и Николаевский мост...
Мною овладело восторженное забытье, и я долго стоял у сфинксов и смотрел в двери академии, не выйдет ли оттуда художник - мое божество, мой идеал.
Долго так стоял я одиноко; вероятно, было еще рано, и я никакого художника близко не заметил. Вздохнув от всей глубины души, я пошел к Малому проспекту искать комнату.
На Малом проспекте по записке на воротах взобрался в четвертый этаж, или мансарду, и шустрая хозяйка показала мне маленькую комнату с полусводом; она отдала бы ее за шесть рублей. Комнатка мне понравилась, я стал торговаться, предлагая пять рублей, так как ведь это же довольно далеко от центра.
- Да ведь вы, вероятно, студент, так еще удобнее вам, лишь бы поближе к университету.
- Нет, - смущаюсь я, чрезвычайно польщенный ее предположением, что я студент, - нет, - запинаюсь я. - Я намерен поступить в Академию художеств, - сразу выпалил я.
- О-о, как хорошо! Мой муж художник-архитектор; а мой племянник тоже поступает в Академию художеств.
Я трепещу от радости, и мы сговариваемся за пять рублей пятьдесят копеек за комнату в месяц.
Мне захотелось сейчас же перебраться в эту комнатку с окном мансарды и начать что-нибудь писать».
Но прежде всего надо было подумать о заработке. На следующий же день Репин с утра пошел искать работу: был в иконописных мастерских, в мастерских вывесок, у фотографов. Везде записывали адрес, обещали сообщить, если он понадобится. Усталый, зашел он в кухмистерскую пообедать. Обед стоил тридцать копеек - целое состояние! Придется отказаться от таких обедов. В мелочной лавке купил он два фунта черного хлеба, в запасе еще из Чугуева остался чай и сахар. «Ведь вот чем можно питаться!» И он так обрадовался своему открытию, что прошел и страх перед возможностью голодной смерти. И с тех пор еще долго старушка хозяйка покупала ему каждое утро на три копейки черного хлеба.
Хозяева комнаты оказались простыми, добрыми людьми. Хозяин, архитектор Петров, посмотрел рисунки Репина, и они показались ему интересными, талантливыми. С большим участием расспрашивал он Репина о том, где он учился, что читал. Когда же Репин сказал, что придется ему, верно, уезжать назад в Чугуев, Петров заволновался:
- Что вы, что вы!.. Ведь вы самое важное в жизни сделали: вы Рубикон перешли... Возврата назад не может быть!
Репин знал, что такое «Рубикон» Юлия Цезаря, и ему понравилось, как хорошо сказал об этом Петров. И еще Петров посоветовал ему поступить в Рисовальную школу на Бирже, где придется платить всего три рубля в год.
Репин ожил, повеселел и на другой же день записался в школу. Но там занимались только два вечера в неделю и по утрам в воскресенье. Он решил добиваться академии; набрался храбрости, или, как он сам говорил, «дерзости», и пошел в академию - расспросить, как туда поступают. Ему сказали, что об этом надо узнать у начальства. После долгих колебаний, он решился наконец постучать в дверь, на которой висела дощечка с надписью: «Конференц-секретарь Ф.Ф.Львов». Львов принял его холодно:
- Ах, в академию? Да где вы готовились? Ах, вот эти маленькие рисуночки? Ну, вам еще далеко до Академии художеств. Идите в Рисовальную школу: у вас ни тушевки, ни рисунка нет еще, идите, приготовьтесь, тогда приходите.
Рисовальная школа Общества поощрения художников помещалась в здании Биржи, и ее просто называли «Школа на Бирже». Репин начал учиться в этой школе. Первые месяцы прошли для него в каком-то состоянии тревожного восторга, а первый рисунок - гипсовая модель лопуха, - который он делал в первом классе орнаментов и масок, принес ему и радость творчества, и отчаяние, и счастье. Он смотрел образцы рисунков по стенам, видел, как рисуют этот лопух товарищи - чисто, тонкими штрихами, как печатают. А у него лопух затертый, и тушует он грязными пятнами, добиваясь только передачи формы гипса, его фактуры.
Пришлось сдать такой рисунок.
Наступил рождественский перерыв - каникулы. Около трех недель не ходил он в школу; иногда, правда, грызла мысль о лопухе, но Петербург, Эрмитаж, масляные краски в настоящих тюбиках - все это утешало. Расходовал он краски скупо и этими новыми красками на каникулах написал автопортрет. Написал гладко, по-иконописному. Внимательно, вдумчиво смотрит на нас девятнадцатилетний юноша. Что-то ожидает его?..
Каникулы кончились. В школе на стене висели списки учащихся с выставленными отметками. Репин своей фамилии в списках не нашел - искал ее в последних рядах. От обиды и огорчения он готов был плакать. Наконец решился спросить одного из учеников:
- За что исключают из списков?
- Вероятно, за плохие рисунки. А как ваша фамилия?
- Да фамилия моя Репин, я поступил недавно.
- Что вы, что вы? Ведь Репин записан первым - читайте.
Репину показалось, что товарищ смеется над ним, и окончательно убедился он, что получил первый номер, только тогда, когда служитель выдал ему папку с рисунками и он увидел на рисунке лопуха первый номер и подпись преподавателя.
К концу зимы Репина перевели в следующий класс - класс гипсовых голов. Одним из преподавателей Рисовальной школы был Иван Николаевич Крамской.
продолжение...
|
