Когда здесь был Станислав Юлианович Жуковский, я просил его: нельзя ли поставить этот вариант «Гибель царевича Иоанна», который исполнен был мною по Вашему заказу, на нашу московскую передвижную выставку; а буде, невозбранно, - привезти его и сюда?!
Если Станислав Юлианович забыл мою просьбу, то я обращаюсь к Вам: посодействуйте, мой милый, поставьте его хорошенько; можно в том зале (со входа 1-й), где стоял в прошлом году мой Л.Толстой.
Можно?
Искренно Вас любящий Илья Репин
Наталья Борисовна Вам и Ольге Ивановне очень кланяется (и я, конечно). А Любочку она целует, и вместе дружно поздравляем ее гимназисткой! Браво!
Ваш Илья Репин
А насчет моего питания - я дошел до идеала (конечно, это не одинаково всякому): еще никогда не чувствовал себя таким бодрым, молодым и работоспособным. Да, травы в моем организме производят чудеса оздоровления. Вот дезинфекторы и реставраторы!!! Я всякую минуту благодарю бога и готов петь аллилуйя зелени (всякой). А яйца? Это уж для меня вредно, угнетали меня, старили и повергали в отчаяние от бессилья. А мясо - даже мясной бульон - мне отрава; я несколько дней страдаю, когда ем в городе в каком-нибудь ресторане. Мы у знакомых теперь из-за этого совсем не бываем. Сейчас же начинается процесс умирания: угнетение в почках, «нет сил заснуть», как жаловался покойный Писемский, умирая... И с невероятной быстротой восстановляют меня мои травяные бульоны, маслины, орехи и салаты.
Витольд Каэтанович Бялыницкий-Бируля (1872-1957) - известный художник-пейзажист, народный художник РСФСР и БССР, действительный член Академии художеств СССР.
Теплая, сердечная дружба связывала Репина с Бялыницким-Бируля. Работы молодого художника неизменно вызывали у него восторг, о чем свидетельствуют публикуемые письма.
Среди черновых записей, сделанных Бялыницким-Бируля в пятидесятых годах для памяти, чтобы воскресить дорогие ему встречи, есть листки, посвященные Репину. Бялыницкий-Бируля не успел закончить своих «Записок художника», но то, что им написано, помогает понять, как плодотворно для него было влияние Репина.
«В жизни у каждого из пас, художников, бывают большие переживания, в которых мы иногда только сами повинны. Жизнь художников сложна! Все мы много читали о жизни художников, и я не ошибусь, если с уверенностью скажу, что многое зависит от индивидуальности художника. Ведь несомненно для всех, что в большинстве случаев путь художника труден и тернист. Сколько творческой энергии уходит на одни очарования и разочарования, и когда остается у художника пустота, опустошенность, то ведь не так просто ее чем-то заполнить. Разве мы не имеем ярких примеров, когда художник, растерявшись, потеряв всякое самообладание, падает духом и незаметно для него самого разделяется, отделяется от своего искусства, которым он только жил. Вот тут-то и нужна нам поддержка тех людей, которых мы ценим, которым мы верим, и, конечно, что совсем хорошо, если мы их любим!
Вот такой для меня было радостью, моральной поддержкой получить 5 октября 1909 года письмо от Ильи Ефимовича Репина в те трудные девятисотые годы, страшные годы для нашей страны и нашего народа.
В дни моих раздумий, отчаяния моего письмо принесло мне утешение и радость.
Я счастлив тем, что был порою около него, слышал его и переписывался с ним. Разве это не послужило мне той поддержкой, что вновь повернула меня к искусству, к жизни?!
Чуткому, большому сердцу Репина, всегда трепетавшему в своих исканиях, удалось найти правду лишь в своем искусстве (ибо в жизни он ее не нашел), которая всегда чувствовалась в каждом его произведении. В них даны те образы, которые он вынашивал, порой бесконечно переделывал. Можно взять любые его произведения, даже созданные в конце жизни, как, например, «Гоголь, сжигающий рукопись «Мертвые души», «Пушкин в лицее на экзамене». Нашлись люди, которые высказывались, что в картине «Пушкин в лицее на экзамене» у Репина чувствуется усталость!
Как хорошо помню его и словно вижу и слышу его приглушенный голос в то время, когда он взволнованно говорил, стоя среди картин своих товарищей-художников. Достаточно было ему войти, как все говорящие, затихая, умолкали - так велико было обаяние нашего художника-великана!»
В.К.Бялыницкий-Бируля всю жизнь бережно хранил «письма, коих бумага пожелтела», как самую дорогую реликвию. Уже на склоне лет он писал: «Они (письма) мне всегда были радостью и служили утешением в те годы, дни моей жизни, когда я терял веру... в жизнь как человек и художник! Они написаны величайшим, проникновенным художником, всеми любимым, много прожившим, много выстрадавшим и лишь потому много создавшим в своем искусстве - Ильей Ефимовичем Репиным» (ЦГАЛИ, ф. 2318, оп. 2, ед. хр. 1).
М. В. ВЕРЕВКИНОЙ
Пятница, 5 февраля 1S88 г.
Простите, многоуважаемая Мариамна Владимировна. Вчера, по своей всегдашней забывчивости, я условился с Вами на среду. А сегодня вспомнил - несколько дней назад - ко мне напросилась приехать некоторая компания, кое-что посмотреть в мастерской... Не лучше ли нам переложить на четверг и пятницу будущей недели наш сеанс? Можно ли Вам и Лидии Федоровне?
1
Если Вам все равно, черкните одно слово, вроде например: «ничего», «пусть» или «конечно», «разумеется», «ну, да»; ах, это уж два слова. Ну так: «ништо»... Да что я пишу. Вы лучше сами придумаете. И я не обижусь за одно слово на белой бумаге.
Я рад за Вас: Вы отдохнете хорошенько от Вашей геройской стойкости на ногах. А донна Анна от ее исторического «сидения». Вы будете с большим удовольствием наслаждаться звуками тончайших струн русской... мандолины. А донна будет выслушивать те бесконечные и страстные комплименты, к которым она так привыкла и так равнодушна...
А я за это время буду придумывать новые любезности, чтоб в четверг пустить их в ход; но осторожно, понемногу - чтобы хватило и на пятницу.
Рыцарь больной головы и красного нормандского берета
продолжение ...
|
