Галина Прибульская. "Репин в Петербурге"
Юноша обращался за помощью в Академию редко, только в случае крайней нужды, и в этих скупых строках можно прочесть всю тяжесть условий, в которых приходилось ему жить. Небольшие подачки в 25-30 рублей два раза в год не могли обеспечить сносное существование, так же как и премии за эскизы, представленные на медали, и заказы на исполнение образов и императорских портретов.
Работы в Академии становилось все больше, и времени на заработки оставалось все меньше. Часто не было денег на холст и краски.
Среди документов 1868 года мы встречаем еще одно прошение, в котором Репин обращается в Академию художеств за пособием «в связи с затратами на исполнение программы и предстоящими экзаменами за четыре курса из наук».
Сдавая в течение четырех лет аккуратно все экзамены, Репин на пятом году своего обучения, как и многие его товарищи увлеченный живописью, забросил изучение общеобразовательных предметов. Результат не замедлил сказаться. Осенью 1868 года Репин нашел свою фамилию в списке учеников, переведенных в число вольнослушателей за неявку на экзамен.
Репин давно уже считался одним из наиболее способных учеников Академии, имел пять серебряных медалей и готовился стать конкурентом на 2-ю золотую медаль. Сгоряча он написал прошение в Совет Академии, обвиняя его в «пристрастии к элементарной грамоте», и просил уволить его из учебного заведения со званием свободного художника.
Но П.Ф.Исеев, конференц-секретарь, разорвал прошение со словами: «Вы должны окончить академию как следует. Для кого же тогда ей существовать?!»
Репин шел к намеченной цели. Ни тяжелые материальные условия, ни бесконечные думы о заработке не смогли заставить его отступить... Многие из его товарищей уехали на родину, так и не закончив Академии, - не хватило физических сил и выдержки в борьбе с нуждой. Репин не сдавался.
Школа жизни, которую он прошел у себя на родине, в Чугуеве, помогла ему перенести лишения, неизбежные для ученика, не пользовавшегося помощью семьи. Надо сказать, что семья Репина, хоть и принадлежала к сословию поселян, не была бедной. Правда, в те годы, когда отца угоняли в солдатчину, они испытывали острую нужду, но стоило отцу возвратиться и хотя бы несколько лет провести дома, как дом богател...
Занимаясь продажей лошадей, отец Репина в короткий срок восстанавливал разрушенное хозяйство. Репин не перенял этой коммерческой жилки от отца, но умение строго рассчитывать свои средства, твердость правил, спасавшие его от богемных настроений окружающей его среды, - все это Репин почерпнул в своей семье.
Расчетливость, некоторый аскетизм в материальном отношении, полученные в наследство от отца и которые многие принимали за скупость, помогли ему выдержать лишения.
Он бегает по урокам, пишет по заказу портреты... Так, благодаря рекомендации А.И.Шевцова выполняет с дагерротипа портрет одного из лучших мастеров Петергофской гранильной фабрики Ф.В.Морина.
Репин не теряет даром ни одной минуты. Все свободное от занятий и от работы время он посвящает самообразованию. Он жадно впитывает в себя все, что видит и слышит вокруг, стремясь пополнить свои скудные знания. И в этом большую поддержку находит у своих товарищей по Академии.
Уже в первый год своего обучения в Академии художеств он познакомился и тесно сошелся с группой учеников, чьи интересы были близки ему. Многие юноши, так же как и Репин, приехали из далеких уголков России с одним и тем же желанием - учиться. Их всех связывали общие интересы, общие заботы.
Это были годы, когда на арену общественной жизни снова выступила революционно настроенная молодежь. Еще свежи были в памяти выступления студентов университета в 1861 году, за которые многие поплатились заключением в Петропавловскую крепость. Гражданская казнь Чернышевского и его ссылка потрясли молодежь.
Его роман «Что делать?» стал любимой книгой русской передовой интеллигенции.
«Даже у нас, в Академии художеств, - вспоминал Репин, - глухо, по-своему волновались смелые головы, пробившиеся в столицу из дальних краев и подогретые здесь свежими событиями 1861 года».
В те годы получили широкое распространение так называемые кружки саморазвития. Собираясь вместе, обычно по принципу землячества, молодые люди так же, как и художники Артели, читали вновь вышедшие романы и повести, знакомились с новейшими критическими статьями, обсуждали самые животрепещущие вопросы политики и экономики.
Каждая статья в журнале «Современник» вызывала горячий обмен мнениями. В кругах, близких Академии художеств, естественно, особенно пылко обсуждались вопросы, связанные с искусством.
Вскоре и Репин оказался участником одного из таких кружков. Входили в него в основном украинцы и белорусы. Их тогда в Академии было немного, но они всегда держались вместе. Репин, чье детство было связано с Украиной, тянулся к своим землякам. Основное ядро кружка составляли живописцы, но были среди них и архитекторы, а также студенты университета.
Ученики собирались по очереди на квартире друг у друга. Стремление усовершенствоваться в искусстве привело к возникновению своеобразных рисовальных вечеров, где как бы продолжались занятия, начатые в академических рисовальных классах. Рисовали с натуры. Натурщиков не приглашали, - не на что было. Да и не было нужды. Позировали по очереди.
«Собиралось, - вспоминает Антокольский, - нас человек 12-15, все в шубах, тяжелых пальто, у всех были галоши и палки; все это грудой сбрасывалось в одну и ту же комнату - часто такую, где негде было повернуться, - на пол, на кровать, где попало». Хозяин комнаты приготавливал угощение: чай, калачи, масло, сливки. Но иногда не было ничего.
«Да что это, черти! Приносите к чаю свои булки, я не могу вас угощать всякий раз, - кричал обычно Шестов. - Моей отцовской стипендии из Воронежа - двадцать пять рублей в месяц едва-едва хватает на одного меня».
продолжение...
|
