Галина Прибульская. "Репин в Петербурге"
Глава VI
В марте 1887 года в Петербурге умер И.Н.Крамской. Для Репина со смертью Крамского как бы оборвалась нить, связывающая его с юностью. Репин принимает деятельное участие в сборе писем Крамского, публикация которых задумана Стасовым. Они вместе читают их. У Репина появляется желание написать воспоминания о своем учителе и друге. Стасов горячо поддерживает это желание; и вот Репин берется за перо. Прошло больше двадцати лет с тех пор, как он впервые увидел Крамского, но память сохранила все мельчайшие подробности этой и последующих встреч. С присущей Репину эмоциональностью воссоздает он одну за другой картины артельной жизни. Отдавая дань живописному дарованию Крамского, Репин особо отмечает его организаторский талант, его ум и проницательность. Но заканчивая статью рассказом о разногласиях Крамского и передвижников, омрачивших последние годы художника, Репин не смог еще осмыслить до конца и объяснить их. Однако в том же году Репин выходит из Товарищества. Вслед за Крамским он чувствовал, что оно постепенно превращается в бюрократическую организацию. Произведений, насыщенных современными идеями, на выставках появлялось все меньше и меньше. Передвижники старели и сторонились молодых художников, многие же просто препятствовали появлению их картин на выставках, препятствовали их принятию в Товарищество. Они не понимали или не хотели признаться себе в том, что жизнь обгоняет их, застывших на своих художественных позициях, что перед искусством возникают все новые и новые задачи.
Дальнейшие поиски, которые должны были вести новые поколения художников, отпугивали их. Зачастую даже близкий им по духу сюжет, решенный новыми живописными приемами, отталкивал передвижников.
Репина, чутко откликавшегося на все новое, свежее и талантливое, не могло не возмущать такое отношение к молодежи.
Объясняя свой уход из Товарищества К.Савицкому, он пишет:
«С тех пор как Товарищество все более и более увлекается в бюрократизм, мне становится невыносима эта атмосфера. О товарищеских отношениях и помину нет: становится какой-то департамент чиновников. Чтобы перевесить картину на выставке, надо подать прошение в комиссию по устройству оной! Эта скупость приема новых членов!! Эта вечная игра втемную при приеме экспонентов! Всего этого я, наконец, переносить не могу. Я долго надрывал себе глотку против этих несимпатичных мер и вижу, что я остаюсь один всегда. Может быть, Товарищество право, и такие меры принесут ему больше пользы. Но чиновничество мне ненавистно; я бежал из Академии от чиновников - у нас возникла своя бюрократия. Я не могу... Лучше я останусь один, мне спокойнее; я ни за что не отвечаю. И можно ли за что-нибудь ручаться; может быть, я уже отупел, отстал от века и, оставаясь вечно тявкать свой протест, служу комическим элементом. Мне очень ясно, что влиять я не могу; а между тем я не выношу мер, которые проходят».
В 1894 году в письме к Стасову Репин вновь критикует политику Товарищества по отношению к молодежи: «Оно (Товарищество) постоянно производит давление на молодежь и значительно уже расходится с новыми воззрениями и вкусами. Оно нисколько не скрывает своего начальственного тона по отношению к молодым членам и экспонентам и с большим апломбом практикует свою власть над подчиненной молодежью художников...»
В 1888 году Репин вновь вошел в Товарищество, но ненадолго. Когда в 1890 году после пересмотра устава был создан специальный совет, получивший право решать все дела, прежде решаемые общим собранием и правлением, Репин вновь в знак протеста покидает Товарищество.
Здесь сказался экспансивный и прямой характер Репина. Все последующие годы, вплоть до 1897 года, когда он вновь вступил в члены Товарищества, Репин продолжал выставляться на передвижных выставках, но уже в качестве экспонента, то есть не имея права голоса и не участвуя в доходах от выставок. Поленов воспринял создание совета более хладнокровно, хотя был также недоволен этим решением. Но он в противоположность Репину решил остаться в Товариществе, «бороться» и приносить пользу общему делу. Не так легко было расстаться с Товариществом, с которым связаны самые лучшие годы.
К этому времени относится решение Репина устроить свою персональную выставку. К ней он стал готовиться уже с 1890 года.
Основной картиной на выставке должно было быть большое полотно «Запорожцы пишут письмо турецкому султану», над которым он работал не отрываясь уже несколько лет.
Чтобы немного отдохнуть и в то же время собрать недостающий материал для картины, Репин в мае 1890 года вновь направляется на юг. Путь его снова лежит по Волге, далее по Дону в Крым и затем в Одессу, где в музее хранилось большое собрание предметов оружия и быта запорожцев.
И.Е.Репин мечтает завершить свое путешествие в Малой Азии, где осели потомки запорожских казаков. Но страшная жара, которую он с трудом переносил даже в Крыму, заставила его отказаться от этих планов. Пришлось вернуться домой. Захваченный жарой уже на Волге, Репин даже наголо остригся и сбрил свою бородку. Вот таким, без своей пышной шевелюры, без бороды и усов, загорелый и похудевший, вернулся он в Петербург. Теперь вновь за работу. «Пора, надоело бездельничать», - пишет он Стасову.
Все лето Репин работает над «Запорожцами», никуда не выезжая из Петербурга. Лишь по воскресеньям ездит детям на дачу в село Каменское. После шумного, душного Петербурга Репин наслаждается природой... Его приводит в восторг зелень травы, полные цветов поля, спокойно текущая речка. «Это просто рай! Ах, как хорошо жить среди природы», - восклицает он в одном из писем. Но главное, он вместе с детьми - всеми четырьмя (Вера только что окончила гимназию). С сожалением возвращается он в город, чтобы наутро вновь приняться за картину.
«Работаю иногда до упаду, но работать долго не могу, всего - 5 часов в день. Очень устаю».
продолжение...
|
