Галина Прибульская. "Репин в Петербурге"
Более десяти лет работал Репин над картиной «Иди за мной, сатано» и даже ездил в связи с этой работой в Палестину. А когда в 1901 году она была выставлена, то вызвала общее разочарование.
На фоне горного пейзажа вырисовывалась аскетическая фигура Христа, в образе которого художник стремился воплотить духовное начало в человеке, а за ним, в ярком сиянии, виднелось отвратительное женоподобное существо, символизирующее чувственные начала, против которых человек борется.
Аллегорический сюжет был чужд по своей сущности реалисту Репину. Он уничтожил картину. Попытавшись вернуться еще раз к этой теме через два года и опять потерпев неудачу, Репин окончательно ее оставляет.
* * *
Свою духовную неудовлетворенность Репин пытается заглушить творческим общением с молодежью. У него появляется потребность передать накопленный годами опыт молодым художникам. В прежние годы, увлеченный своими картинами, он и не помышлял о педагогической работе, а теперь он принимает предложение президента Академии художеств стать профессором в новой реформированной Академии.
Академия 90-х годов была уже не той, в которой учился Репин. Реформа, в подготовке которой он принял деятельное участие, изменила значительно и структуру Академии и методы преподавания.
Реформа назревала уже давно. Граф И.И.Толстой, заменивший П.Ф.Исеева на посту конференц-секретаря Академии художеств, решительно взялся за преобразования. Прежде всего был пересмотрен устав Академии. Так, по старому уставу занятия специальными предметами, в первую очередь рисунком, начинались с «азов», то есть с рисования гипсовых голов и фигур.
Теперь же, когда во многих городах России функционировали уже рисовальные школы, где художественно одаренная молодежь могла получить первоначальные навыки в рисунке, в Академию решено было принимать юношей и девушек, уже овладевших основами рисунка. Здесь же, в созданном при Академии Высшем художественном училище и специальных мастерских, под руководством опытных художников они могли совершенствоваться в своем искусстве.
Наконец, они могли свободно выбирать себе сюжет дипломной картины. Толстому предстояло привлечь к преподаванию в Академии наиболее талантливых художников. Самых достойных он видел среди передвижников, и вот Репин, Шишкин, Поленов и другие приглашены возглавить художественные мастерские.
На первом заседании новой Академии И.И.Толстой, обращаясь к ним, сказал: «Отныне судьба Академии художеств в ваших руках, она будет тем, что вы из нее сделаете. А судьба Академии не может быть вам безразлична, ибо судьба ее тесно связана с судьбой всего русского народа».
Репин верил, что реформа существенно изменит постановку преподавания, а участие художников-передвижников даст возможность покончить с отжившей академической рутиной в искусстве.
Он считал, что раз Академия предоставлена им, художникам-передвижникам, и им дана возможность создать собственную школу, следует войти в эту Академию.
Репин полон надежд и планов. Но Стасов, узнав, что Репин согласился преподавать в ненавистной ему Академии, был возмущен. Не веря в то, что передвижники могут преобразить Академию, он обвинял Репина в измене идеалам передвижничества. Он не хотел слушать никаких доводов, никаких объяснений.
Репин же продолжает отстаивать свои взгляды. В письме к Стасову он утверждает, что Академия нужна, как нужен университет, школы рисования и прочее. Напоминает он и о том, что передвижники за 20 лет не завели ни одной школы, не воспитали учеников. «В Академию вступить считаю долгом по отношению к молодому поколению и русскому искусству».
К маю полемика зашла в тупик. И тогда Репин решает вообще прекратить переписку.
«Мы оба в таких летах, - говорит он в письме от 5 сентября 1894 года Н.В.Стасовой, - когда люди уже не могут меняться. Я уважаю благородные убеждения других и ни к кому не предъявляю своих корректур. Поправки предъявляются мне в моих поступках. Я не могу принять их - поступки мои результат моей жизни, моей личности. Я могу только устранить себя от людей, на которых я произвожу дурное впечатление...»
Репину приходится терпеть нападки не только со стороны В.В.Стасова, но и со стороны реакционной газеты «Новое время», которая ратует против привлечения его в Академию как художника, проводящего «стасовские» идеи.
Осенью 1894 года Репин приступил к обязанностям руководителя мастерской в Высшем художественном училище при Академии художеств. Приступил с энтузиазмом.
«Вчера у меня состоялась первая беседа с учениками Академии, - пишет он А.В.Жиркевичу. - Навалило народу человек 400 - жара, духота страшная. Но впечатление я вынес серьезное, глубокое. Среди учеников Академии, судя по их импровизированным речам, ответам и общим вставкам слушателей, - это уже высокообразованная среда. С твердыми, благородными и серьезными убеждениями и взглядами на искусство и на жизнь!»
И в другом письме: «Вопрос, на который мы и рассуждали все 1,5 часа, был задан мною: должны ли пластические искусства служить только социальным идеалам или они имеют свои, присущие этим искусствам идеалы? Много было высказано интересного и дельного... Я, собственно, только руководил прением, наблюдал порядок, возражающих, иногда и сам возражал и объяснял».
Мастерская Репина привлекает к себе все больше и больше учеников. Каждый считает себя счастливым, если его берет к себе знаменитый художник. Сюда приходят рисовать с разрешения своих профессоров и чужие ученики, и художники, уже окончившие Академию или училище барона Штиглица. Репин очень много времени проводит в мастерской.
«Часто своими короткими замечаниями, на живом примере, разбирая работы ученика, Репин делал целые откровения в области живописи», - вспоминал его ученик И.Е.Дроздов. Нередко художник садился сам за мольберт и писал с натуры вместе с учениками. В таких случаях все постепенно оставляли свои работы и выстраивались за спиной учителя, смотря, затаив дыхание, как он работает.
«Какой это гениальный художник! Он одухотворяет в полном смысле холст, не видишь ни холста, ни красок, а только живую натуру», - вспоминала А.П.Остроумова-Лебедева об одном из занятий.
продолжение...
|