на главную страницу            

   На главную    

   Биография

   Живопись

   Иван Грозный   
   Крестный ход   
   Запорожцы   
   Портреты   
   Приплыли   

   Графика

   О рисунках

   Лев Толстой

    Воспоминания 

   Арт критика:    

   Шер   
   Бенуа   
   Иванов   
   Грабарь   
   Волынский   
   Кириллина   

   В "Пенатах"

   Репин и ТПХВ

   Репин в Питере

   Письма Репина

   Статьи Репина

   Приложение

   Публикации

   Хронология

   Фото архив    

   Гостевая

   Музеи

Илья Репин

   Илья Репин
   1880-е годы

Илья Репин

   Илья Репин
   1910-е годы
   
  
   

Воспоминания
о Илье Репине

Е.Д.Стасова
А.Н.Бенуа - 2 - 3
И.Я.Гинцбург
Л.А.Шевцова-Споре - 2 - 3 - 4
В.П.Зилоти
Н.А.Касаткин
К.А.Коровин
Н.П.Сычев - 2 - 3
Б.В.Асафьев (Игорь Глебов) - 2 - 3 - 4
А.А.Куренной - 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7 - 8 - 9
Н.Ф.Роот - 2
В.Н.Попов
А.П.Хотулев
Ф.В.Сычков
Н.И.Гумалик
И.Я.Билибин - 2
Б.А.Фогель
М.И.Тоидзе - 2
М.С.Туганов
М.Д.Бернштейн
Г.П.Светлицкий
Е.М.Чепцов
Я.А.Чахров
Н.Я.Борисов - 2 - 3 - 4
С.И.Фролов
П.К.Лихин - 2
С.М.Прохоров - 2
М.П.Бобышев - 2 - 3
Я.А.Троупянский
Л.Ф.Овсянников
М.И.Курило
М.И.Авилов - 2
И.И.Мозалевский - 2
А.В.Стаценко
А.А.Битнер
Б.А.Садовский - 2
Н.Г.Руновский
С.О.Грузенберг - 2
М.А.Керзин - 2
И.М.Карпинский - 2 - 3
М.Я.Паур
Д.И.Похитонов
А.В.Григорьев
П.А.Радимов
П.Е.Безруких - 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7
А.Людекен
С.А.Белиц
К.Е.Миесниек - 2
В.Ф.Булгаков - 2
М.К.Тенишева
И.А.Владимиров - 2
С.Яблоновский
В.В.Воинов - 2
И.М.Карпинский - 2 - 3

   


И вот, если я не ошибаюсь, в 1878 году, незадолго до отправки на Парижскую всемирную выставку русских экспонатов, последние были выставлены в Академии, и тогда я впервые увидал «Бурлаков». Картина была еще в полной свежести (всего пять лет прошло с ее написания), блистала светом, яркостью красок, затмевая все вокруг себя и производя прямо ошарашивающее впечатление. Помнится, какие-то большие пытались мне ее «объяснить» и возбудить во мне, мальчишке, сострадание к этим «несчастным», но мне эти объяснения казались докучливыми, и я не мог оторваться от того, что мне доставляло невыразимое наслаждение. Если я так живо запомнил мое первое знакомство с творчеством Репина, то это потому именно, что оно было моим первым, вовсе еще не осознанным, но тем более глубоким и сильным упоением живописью. Мне картина нравилась, как таковая, и я благодаря ей познал, что картина вообще может нравиться чем-то таким, что не есть миловидность лиц, блеск костюмов, привлекательность пейзажного мотива, приятность колеров, тонкость выписки, точность передачи видимости, а что она может нравиться всем своим существом, как органически связанное целое, как вещь, имеющая свою внутреннюю подлинную жизнь.
С этого дня имя Репина мне запомнилось. Шли годы, и если не считать того, что я снова увидел «Бурлаков», а с ними и «Проводы новобранца» на какой-то специальной выставке в 1881 году, то до самого 1884 года я, пожалуй, не видел живописи Репина и больше питал свое почитание мастера воспоминаниями о виденном или изредка появляющимися репродукциями с его картин. Вторично же я «обомлел» перед Репиным в 1884 году, когда на передвижной, куда я явился четырнадцатилетним гимназистом, увидел «Не ждали». За эти годы я сделал большие шаги в смысле своего эстетического развития. Я уже захаживал в Эрмитаж (куда меня однажды не впустил швейцар, так как я был в коротких панталонах, а «детям без взрослых вход не допускался»), я уже был влюблен в Рубенса, Ван-Дейка, Хельста, я уже знал уйму имен заграничных знаменитостей с Мейсонье и Бастьен-Лепажем во главе, я уже восхищался по примеру старших солнечностью Семирадского, атласом К.Маковского, иллюзионностью Куинджи, Клевера и Судковского. Я уже мог и любил спорить, озадачивал своих оппонентов категоричностью мнений и quasi эрудицией, что было вовсе нетрудно при тогдашнем невежестве. И вот картина «Не ждали» произвела на меня странное, я бы сказал, отрезвляющее действие. Вообще появление ее в Петербурге было в высшей степени сенсационным, и не только потому, что Стасов забил в свой турецкий барабан, и не только потому, что сюжет имел в себе элементы некоторого политического соблазна. Общество (очень широкие слои общества, бесконечно более широкие, нежели те, которые сейчас интересуются живописью и думают, что понимают толк в ней) как-то всполошилось, встрепенулось. Не было собрания, в котором картина не обсуждалась бы, не было семейного обеда, за которым из-за «Не ждали» не возникали бы ожесточенные споры. Но не этот шум подействовал на меня. Напротив, увидав картину, я совершенно забыл о нем, я как-то даже забыл о самом сюжете - до такой степени я был зачарован ее «емкостью»; до того меня пленил льющийся через окна серый свет, до того красивыми мне показались сочетания этих самых обыденных, простейших, будничных красок, до того весь этот interieur, который в натуре мне был бы ненавистен своим убожеством, оказался наполненным жизненностью: до того картина (повторяю, не сюжет, не «анекдот», но все в целом) показалась полной какой-то душевной содержательности.
Вскоре после этого я сподобился (употребляю это слово совершенно буквально, я именно сподобился) лично познакомиться с Репиным. Он был в приятельских отношениях с моим старшим братом и пожелал написать портрет его жены, бывшей тогда в полном блеске своей красоты и своего музыкального таланта. Сеансы происходили в зале альбертовой квартиры, приходившейся как раз над нашей, и мне стоило лишь подняться по лестнице, чтобы оказаться там. Репин посадил Марью Карловну за рояль, выбрал для нее белое вечернее платье и придумал позу, очень для нее характерную - с несколько откинутой назад головой и приподнятыми над клавишами руками. Сразу из-под истинно волшебной кисти мастера стала выявляться поставленная им себе красочная задача. Чуть ли не в первые же часы им была «промазана» черная полированная масса инструмента и с предельной виртуозностью на белизне голой руки намечен бархатный, расшитый блестками браслет, как бы закрепивший и подчеркнувший благородный аккорд всей композиции. Портрет после первых же сеансов обещал выйти одним из самых прекрасных, но моя belle-soeur уехала в концертное турне, работа была отложена на осень, осенью опять что-то помешало, и картина осталась неоконченной, а затем о ней вовсе забыли. Но те часы, которые я проводил, боясь шелохнуться, за спиной у Репина, когда из-под его кисти на полотне загорелись жизнью глаза, заиграла улыбка на влажных губах, когда засветилась матовая белизна кожи, оттененная черной бархоткой, эти часы остались в моей памяти как самые сладостные. Я, обыкновенно чересчур подвижной и шумливый, сидел, притаив дыхание, и только испытывал беспредельное блаженство от того, что вижу самую магию процесса живописного творчества, не знавшую у Репина ни колебания, ни «раскаяния», ни робости. При этом в манере работы Репина не было ничего хлесткого, никакого щегольства. Писал он необычайно просто, почти методично, без показной «бравуры» и как-то «сосредоточенно-уютно», весь поглощенный вниманием к натуре и не вступая в разговоры со своей моделью...
Стал я бывать в доме у Ильи Ефимовича лишь в 1889 году, и случилось это так. Одной из моих любимых прогулок был Екатерингофский парк, тогда еще не совсем запущенный, обладавший еще своим поэтическим дворцом, от которого к взморью тянулся прямой линией канал. Однажды, возвращаясь из Екатерингофа на империале конки, я очутился рядом с Репиным, тоже возвращавшимся вместе с дочерью с какой-то пригородной экскурсии. Он необычайно приветливо ко мне отнесся и, доехав до своего дома у Калинкина моста, усиленно стал звать к себе, обещал показать «Казаков», над которыми он тогда работал и о которых с напряженным любопытством говорил весь город. В ближайший же четверг я пришел, застал у него многолюдное собрание и даже удостоился поворачивать страницы «Крейцеровой сонаты», исполнение которой явилось одним из номеров музыкальной программы того вечера. Но мне было не до «Крейцеровой сонаты». Я был весь охвачен счастьем, что увидал «Казаков», и если в это чувство счастья и входила доля тщеславия, радость, что я смогу похвастать перед товарищами такой «привилегией», то все же в основе этого счастья лежало опять-таки художественное наслаждение - восторг от сборища этих живых и характерных лиц. Еще больший восторг от благородного сочетания красок, сдержанно и все же из какой-то глубины сиявших всей своей свежестью. Увы, с тех пор «Казаки» (так мы тогда называли «Запорожцев») потускнели, посерели, почернели, и главное, их постигла участь всего того, что имеет злосчастие стать «классичным», образцовым, «музейным». Сейчас трудно даже себе представить, что эта картина так могла захватывать и покорять, так могла тревожить общественное мнение, вызывать столько восхищения и столько негодования.

продолжение ...


   Реклама:
   »  Смотрите описание имплантация зубов в спб цена у нас.

"В русском искусстве нет художника, который был бы так всенародно популярен, как Репин. Это знают все, и может проверить каждый. Кто бы ни был, ваш собеседник, ...спросите его сразу, врасплох: "Кто знаменитейший из русских художников?", ответ будет один: Репин! Его имя приходит первым. Наша память и мысль подсказывают его, прежде всего. ... Он - воплощение национальной славы русской живописи. Он самый полномочный из ее представителей. В общенародном сознании, это - Русский Художник, с двух заглавных букв." (Эфрос А.М.)

* * *

www.ilya-repin.ru, Илья Ефимович Репин, 1844-1930, olga(a)ilya-repin.ru

Rambler's Top100