Репин рекомендовал ученикам начинать в живописи с теней, но говорил, что это дает возможность быстрее находить световые соотношения красок и, кроме того, облегчает работу, так как в практике определить светлое пятно к темному легче, чем темное к светлому.
При наложении мазков, кроме требования класть их по форме (по направлению мышц, волокон, плоскости), он требовал и разнообразия их. Он советовал даже учитывать наклон кисти при покрытии холста; если краски надо положить много и густым слоем, то кисть по отношению к плоскости полотна следует держать отлого, если же краски должно быть положено меньше и тонким слоем, то кисть надо держать круче. Илья Ефимович обращал внимание на детали, которые на первый взгляд казались мелочными, на самом же деле имели важное значение.
Многие живописцы начинают раскладку красок на полотне со светлых тонов и заявляют: не все ли равно, как начинать - с теней или со светов, важно лишь, чтобы цветовые соотношения были верны. Нет, не все равно! Художник кистью не только рисует, покрывает красками, но и лепит. Репин учил: когда мазок кладется к другому, краска нового мазка должна несколько находить сбоку на краску мазка прежнего, а не класться впритык, краем к краю: картина - не чертеж, в ней резких линий не должно быть, как их не бывает в природе, где они приглушаются воздухом, его постоянным колебанием. Поэтому краска верхнего мазка, находя краем на край мазка нижнего, если нижний мазок не написан несколько дней назад и не высох, должна смешиваться с ним, сама собою давать полутон. Наиболее «приближаются» к зрителю светлые места картины и особенно блики; светлые мазки и должны накладываться после темных, чтобы краска светлых мазков краем заходила на темные, наслаивалась на них, была ближе к глазу. Последними накладываться должны самые светлые мазки. Это помогает общей лепке, воссозданию объемности, пространства. Поэтому в живописи и следует начинать с теней, с темных мест. Кроме того, Репин рекомендовал в теневых частях картины краску класть тонким слоем, несколько разжиженной, а в светлых - более толстым, более густой. Сочными, «жирными» должны быть ярко освещенные места, прежде всего - блики. Это хоть на толщину нескольких волосинок, а все же приближает света к зрителю и опять-таки помогает воссозданию рельефности, объема.
- Что получится, - говорил Репин, - если толстым слоем краска ляжет в тенях, а в светах тонюсеньким?- все пойдет шиворот-навыворот! Правда, - поучал Илья Ефимович, - когда в натуре разница между светами и тенями более сильна, чем световая разница, допускаемая красочной палитрой, тогда полезно сперва дать на полотне несколько темных и светлых пятен, чтобы «схватить» то скрадывание контрастов, к которому художнику невольно приходится прибегать. Положив эти пятна и уловив световое скрадывание, дальше идти в прописке полотна «обычным» путем - от теней...
Правильное «движение» - от темных мазков к более светлым промежуточным и от них уже к светлым - требует точного расчета, большого навыка, иначе неизбежны частые поправки, перемазки, а это приводит к потере свежести, вымучиванию. Точный, с одного раза, подбор силы и цвета мазков, их места на холсте - таков, по словам Репина, идеал мастерства живописца. Отсюда - каждый мазок должен класться обдуманно, не спеша: излишняя спешка ведет лишь к затиркам, малярщине. Поправки Репин оправдывал только при изменении сюжетного или композиционного замысла, а перетирки относил к отсутствию должного умения. Впрочем, здесь Репин, в десятках работ показавший изумительную технику, был жесток - и прежде всего к себе: он говорил, что сам не достиг такой точности удара кисти.
В нашей ученической среде часто возникали споры о содержании и форме в искусстве. Во взглядах на это Репин не всегда был последователен. В семидесятых и восьмидесятых годах он долгое время придерживался принципа: в искусстве важнее «что», то есть что отображается, содержание, тематика произведений и, следовательно, выносимый автором приговор. Практически «что» в творчестве Ильи Ефимовича обычно прекрасно сочеталось с «как» - с умением владеть кистью, с мастерством. Это подтверждает репинское наследие тех же десятилетий, когда лучшие полотна художника были созвучны взглядам революционных демократов. Затем Репин стал отдавать предпочтение не «что», а «как». Среди близких Илье Ефимовичу художников и критиков это вызывало вспышки полемики, слухи о которых доходили до нас, репинских учеников. Были у нас в мастерской «горячие головы», решившие вызвать Репина на спор. Когда Илья Ефимович вошел в учебную мастерскую, эти ученики, сговорившись, оживленно начали пререкаться, дескать, что в искусстве главенствует: «что» или «как»? Все почувствовали, что Репин, стоявший невдалеке, вслушивается. Тогда один из учеников подчеркнуто, с задором заявил: в искусстве валяю лишь «что».
Услыхав это, Илья Ефимович направился к группе спорщиков. Все ожидали, что начнется схватка: Репин будет отстаивать «как». Но схватки не получилось. Подойдя к группе, Илья Ефимович сказал, тоже подчеркнуто:
- И что, и как!
Произнеся это, он окинул всех взглядом, повернулся и пошел к той работе, которую не успел должным образом просмотреть.
У Павла Петровича Чистякова собралось несколько петербургских художников. Началась, как водится, жаркая беседа об искусстве. Кто-то заявил, что если нет вдохновенья, го путного ни в чем не жди! Чистяков запротестовал: а воля на что?! Нужно волю иметь, чтоб вжиться в натуру и верно передать ее, хоть лопни, а добейся! Чистяков тут же взял лист писчей бумаги, скомкал его и бросил на стол: вот вам - рисуйте! Знаю, руки у вас не подымаются, а рисуйте! И что же, Чистяков заставил нас всех рисовать этот комок - да так, чтоб был передан материал, чтоб на рисунке получилась именно бумага, а не смятая накрахмаленная тряпка...
Репин был убежден, что в творческой работе необходимо большое упорство и не следует уповать только на вдохновение. Это он подкрепил педагогическим авторитетом Чистякова. Как-то Илья Ефимович привел такой пример.
Репин очень высоко ценил Антокольского. В ученической мастерской Ильи Ефимовича как-то среди учеников завязалась небольшая дискуссия о передаче живой ткани, «кожного покрова». Репин вначале слушал да поглядывал, а потом и сам заговорил: изображая кожу, всегда надо помнить, что пишется не кожа, а тело!- да, тело, в котором, помимо кожи, костей и мускулов, есть кровеносные сосуды, по ним течет живая, теплая кровь. Этого не может забывать даже скульптор. И Репин дал совет всмотреться при первой же возможности в пальцы умирающего Сократа, высеченного Антокольским: «Вглядитесь в руки Сократа, в концы пальцев - как они переданы! Мрамор, только мрамор, а под кожей - мускулы, мелкие мышцы! Так и чувствуется, что все еле заметные бугорки мускулов и кожи еще живут, еще отдаются в них удары пульса...»
продолжение ...
|
