Никто тогда и не подозревал, что после ее смерти останется такое большое наследство. Передо мной встала задача сделать так, чтобы работы Репина не были бессмысленно разбазарены. Я хотел, чтобы ценная для музеев часть наследства вернулась в Россию. Права на наследство имели только Ю.Репин и Т.Язева. Юрий Репин непременно хотел, чтобы я взял на себя обязанности душеприказчика. Я же знал, что в таком случае «друзья» Ю.Репина постараются всеми силами вселить в него подозрения и тогда мне не удастся уговорить его продать часть наследства в русские музеи. Поэтому я решительно отказался и посоветовал ему пригласить на эту должность какого-нибудь адвоката.
Юрий Ильич и Илья Васильевич Репины решили пригласить адвоката Шихмана, говорившего по-русски, с которым они и раньше имели дело. Адвокат получил из банка хранившееся там имущество В.Репиной и вскрыл в присутствии свидетелей банковский сейф. В комнате, где жила Репина, были найдены только упомянутые ранее чемоданы, несколько рисунков Репина и кое-какая мелочь. В присутствии Юрия Репина и двух свидетелей был составлен полный список всего найденного, а все рисунки и альбомы Репина перенумерованы.
Когда выяснилось, что имущество, оставленное В.И.Репиной, представляет собой большую ценность, душеприказчик заявил об этом в налоговое ведомство, так как по закону о наследстве имущество подлежало наследственному налогу. Власти потребовали произведения оценки и разбора наследства специалистом, и я был приглашен в качестве эксперта, знакомого с творчеством Репина. Экспертиза производилась на квартире душеприказчика. Достаточно было беглого осмотра, чтобы убедиться в ценности наследства. Я пригласил к себе Ю.Репина и откровенно рассказал ему, что я предполагал сделать. Я особенно подчеркивал то, что Репин принадлежит России, что он всю жизнь творил для русского народа и что только этот народ должен владеть всем ценным из наследства Репина. Я рассказал, что видел рисунки ко многим известным картинам Репина, место которых в русских музеях, и что было бы преступлением со стороны сына великого художника отказаться помочь вернуться на родину творениям его отца. Всем известно отношение детей Репина к Советской власти, но, видно, я все же сумел затронуть нужные струны, так как Юрий Ильич согласился. В тот же день, чтобы он не раздумал, мы собрались снова, уже с адвокатом, и порешили произвести раздел наследства по принципу денежной стоимости. Это давало возможность отложить в долю Юрия Ильича определенные рисунки. В то же время адвокат договорился с налоговым управлением, что последнее оставляет, как гарантию уплаты налога, только одну картину «Гопак». Таким образом, была подготовлена почва для продажи части рисунков в Россию.
С этим следовало очень торопиться, так как, слух о наследстве уже просочился в публику и можно было в любой момент ожидать, что кто-нибудь из «доброжелателей» отговорит Юрия Ильича от продажи рисунков «большевикам». Я сообщил о возможности приобретения ценных рисунков Репина атташе по делам культуры при посольстве СССР в Финляндии. Одновременно я позвонил по телефону в Ленинград своей тетке Е.А.Толмачевой-Карпинской, в доме отца которой, президента Академии наук А.П.Карпинского, художники были частыми гостями. Она немедленно передала разговор со мной академику И.Э.Грабарю в Москву.
Через две недели представитель закупочной комиссии был уже в Хельсинках. Одновременно с этими хлопотами я занимался разбором рисунков Репина. Получив доступ к ним, я был просто поражен их количеством. Рисунков было более девятисот и тридцать пять альбомов! Чтобы понять всю колоссальность сотворенного Репиным, нужно учесть, что с момента отделения Финляндии и до своей смерти (двенадцать лет) Репин жил на средства, полученные от продажи его рисунков и картин. После его кончины В. Репина, получившая третью часть наследства, жила в течение восемнадцати лет исключительно на деньги, получаемые от продажи картин и рисунков. И все же после ее смерти осталось еще более девятисот рисунков и тридцать пять альбомов. Сколько же их было всего?! Я прежде всего стал сортировать рисунки по их принадлежности к той или другой картине. Оказалось, что существуют рисунки к очень многим известным картинам Репина, начиная со времен Академии. Так, нашелся рисунок к программе «Диоген разбивает чашу», целая серия набросков одеяния и натурщиков в позе Христа к картине «Воскрешение дочери Иаира», акварельный набросок с натуры печки в Кремле для картины «Иван Грозный и сын его Иван», рисунки к «Запорожцам», «Запорожской вольнице», к «Заседанию Государственного совета», к «Аресту пропагандиста», к «Проводам новобранца» и многим другим. Имелись эскизы-рисунки к портретам, например издателя Битнера. К сожалению, акварельный портрет
В.А.Репиной и икону Михаила Архангела работы Репина Юрий Ильич непременно пожелал передать Язевой. Из многочисленных картин только один «Гопак» да еще два эскиза маслом были кисти Репина, остальные были главным образом работы его ученика Комашки. Были также рисунки Виктора Васнецова, Серова, Кустодиева.
Когда работа по разбору и оценке наследства была завершена, был произведен раздел между наследниками в присутствии Юрия Репина, известного скульптора Матти Хаупта и его брата. Юрий Репин непременно хотел, чтобы я присутствовал также при продаже рисунков, о чем при мне сказал душеприказчику. Часть наследства, отошедшая к Т.Язевой, была помещена на хранение в склад транспортной фирмы «Виктор Эк». Оставшиеся у Юрия Репина рисунки последний разделил на четыре равные части. Одну часть он оставил себе, одну переслал своему больному сыну в Германию, одну дал своему двоюродному брату Илье Васильевичу Репину и одну предложил мне, но я, по разным причинам, отклонил этот дар и посоветовал пожертвовать эти рисунки
Союзу русских художников в Финляндии, что Юрий Ильич впоследствии и сделал. Оставалось еще продать картину «Гопак», свободную продажу которой налоговое ведомство разрешило проводить в течение двух лет, после чего картина должна быть продана с принудительного аукциона. По словам душеприказчика, поступило всего одно предложение: какой-то коллекционер во Франции давал за картину 2 500 000 франков. Учитывая трудность продажи этой картины, я советовал соглашаться на эту сумму. Но Юрий Репин категорически запретил продавать дешевле десяти миллионов финских марок. Он объяснил это тем, что «профессор Репин оценил ее в один миллион двадцать лет тому назад. С тех пор финские деньги упали в цене по крайней мере в десять раз. Иначе это оскорбит память профессора Репина». Таким образом, эта продажа не состоялась, новых же предложений не поступало. В связи с этим интересно отметить характерный факт отношения к Репину и его творчеству почитателей, шнырявших в свое время вокруг «Пенатов» в целях наживы.
Один из таких спекулянтов, не моргнув глазом, предложил разрезать картину Репина на части и продать их как отдельные этюды казаков. Он ручался, что такая продажа будет гораздо выгоднее! Думаю, что такой способ продажи практиковался здесь не раз.
к началу воспоминаний ...
|
