на главную страницу            

   На главную    

   Биография

   Живопись

   Иван Грозный   
   Крестный ход   
   Запорожцы   
   Портреты   
   Приплыли   

   Графика

   О рисунках

   Лев Толстой

    Воспоминания 

   Арт критика:    

   Шер   
   Бенуа   
   Иванов   
   Грабарь   
   Волынский   
   Кириллина   

   В "Пенатах"

   Репин и ТПХВ

   Репин в Питере

   Письма Репина

   Статьи Репина

   Приложение

   Публикации

   Хронология

   Фото архив    

   Гостевая

   Музеи

Илья Репин

   Илья Репин
   1880-е годы

Илья Репин

   Илья Репин
   1910-е годы
   
  
   

Воспоминания
о Илье Репине

Е.Д.Стасова
А.Н.Бенуа - 2 - 3
И.Я.Гинцбург
Л.А.Шевцова-Споре - 2 - 3 - 4
В.П.Зилоти
Н.А.Касаткин
К.А.Коровин
Н.П.Сычев - 2 - 3
Б.В.Асафьев (Игорь Глебов) - 2 - 3 - 4
А.А.Куренной - 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7 - 8 - 9
Н.Ф.Роот - 2
В.Н.Попов
А.П.Хотулев
Ф.В.Сычков
Н.И.Гумалик
И.Я.Билибин - 2
Б.А.Фогель
М.И.Тоидзе - 2
М.С.Туганов
М.Д.Бернштейн
Г.П.Светлицкий
Е.М.Чепцов
Я.А.Чахров
Н.Я.Борисов - 2 - 3 - 4
С.И.Фролов
П.К.Лихин - 2
С.М.Прохоров - 2
М.П.Бобышев - 2 - 3
Я.А.Троупянский
Л.Ф.Овсянников
М.И.Курило
М.И.Авилов - 2
И.И.Мозалевский - 2
А.В.Стаценко
А.А.Битнер
Б.А.Садовский - 2
Н.Г.Руновский
С.О.Грузенберг - 2
М.А.Керзин - 2
И.М.Карпинский - 2 - 3
М.Я.Паур
Д.И.Похитонов
А.В.Григорьев
П.А.Радимов
П.Е.Безруких - 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7
А.Людекен
С.А.Белиц
К.Е.Миесниек - 2
В.Ф.Булгаков - 2
М.К.Тенишева
И.А.Владимиров - 2
С.Яблоновский
В.В.Воинов - 2
И.М.Карпинский - 2 - 3

   


Л. Ф. ОВСЯННИКОВ

Еще будучи студентом, я видел Репина изредка в Академии художеств, когда он торопливо проходил по коридорам в свою мастерскую.
Помню его в 1905 году в группе профессоров, приглашенных на студенческую сходку в одной из аудиторий Академии. После расстрела рабочих на Дворцовой площади занятий в Академии не было. Мы, студенты, все свое время проводили на митингах или в нашей студенческой столовой, где была непрерывная сходка. Дома нам не сиделось в одиночестве. Мы были слишком возбуждены общими тревогами и надеждами и собирались группами на квартирах близких товарищей.
Помню, профессора, пришедшие к нам на сходку, держались обособленно. Их усадили на возвышении около президиума. Они были молчаливы. Выступал ректор Академии скульптор В.А.Беклемишев. Речь его по характеру была успокаивающей и потому не вызвала энтузиазма среди студентов. После него выступил И.Е.Репин. Он пожелал успеха в благородной борьбе студенчества за высокие общественные идеалы. Он говорил, что надеется, что именно теперь поднимается могучий революционный девятый вал и что он будет победным.
Он говорил, что видел, как гибли люди в борьбе за дело народа, и выразил надежду, что на нашу долю выпадет более счастливая участь. Речь Репина была бодрой, поддерживающей революционный подъем студенчества, но в ней была также скрытая печаль и жалость по поводу новых жертв, которых, он предвидел, будет много, особенно среди молодежи.
- Святое это дело - борьба за народное счастье, - говорил Репин. - Много волн народного гнева безуспешно бились о гранит самодержавия. Но следы борьбы не остыли и не остынут. Я твердо верю, что скоро удастся осуществить стремление нашего великого народа к свободе, к прекрасному братству.
Эти слова Репина вызвали горячие аплодисменты студентов.
После этого профессора удалились, остался один В.В.Матэ, который говорил не особенно ясно и волнуясь, его было плохо слышно, но видно было, что он всей душой симпатизирует студентам.
Однажды я видел Репина в мирные, обычные дни на весенней выставке в залах Академии художеств. Репин часто подходил близко к картинам и внимательно разглядывал их, потом отходил, смотрел издали и снова подходил. Тут же ходил пожилой генерал и все что-то ворчал, видимо недовольный картинами. И, когда Репин был близко от него, он настолько громко выразил свое недовольство, что Репин, поняв, что генерал ищет сочувствия, сделал шаг навстречу и необычайно любезно спросил:
- Как изволили выразиться?
Не помню, что бубнил генерал и что отвечал ему Репин, но, будучи в то время студентом, я был шокирован, как мне казалось, слишком любезной позой великого художника перед генералом и его необычайно любезно построенной фразой. Но потом я увидел, что его преувеличенная любезность была иронической.
Вскоре после февральского переворота в 1917 году я был у Репина в «Пенатах». К этому времени я закончил офорт с его «Запорожцев», сделанный мною по заказу Академии художеств. Вместе со студентом университета, интересовавшимся искусством, я отправился в одну из сред - приемный день у Репина - в Куоккала. Была еще зима. Петербург кипел как в котле. На каждом перекрестке, на улицах, у ворот домов стояли кучками люди и спорили до хрипоты, с азартом о том, какое должно быть у нас правительство, какой строй...
На вокзале в Белоострове, в таможне, оказалось, что нужно иметь пропуск за границу, но я показал своих «Запорожцев» и объяснил, что еду к Репину за консультацией по этой работе.
Военные, исполнявшие обязанности пограничников, поговорили между собой, попеняли, что художники всегда едут к Репину без документов, и пропустили нас. Когда я вышел на станции Куоккала, меня поразила изумительная тишина и покой. Дорога в «Пенаты» шла лесом. После накаленной, шумной атмосферы Петрограда такая тишина и умиротворенность чувствовались необычайно остро.
Когда я вошел в «Пенаты», меня провели наверх в большую, со стеклянным фонарем мастерскую Ильи Ефимовича. Там уже было порядочно народу. Мастерская показалась мне аскетичной, в ней не было никаких декоративных украшений, ни изобилия ковров, ни красивой мебели. Это была мастерская для неустанной подвижнической работы, а не для приемов. И в этот день Илья Ефимович писал портрет какой-то симпатичной немолодой дамы.
Оказалось, это была писательница Татьяна Львовна Щепкина-Куперник. Она сидела в кресле на невысокой подставке, на каких обыкновенно в Академии ставят натурщиков.
Илья Ефимович писал стоя и часто отходил от своего холста. Во время работы он поддерживал разговор с гостями. Казалось, что работа над портретом не требовала от него напряжения. По крайней мере, не было заметно никаких признаков усиленного внимания к ней. Его брови не сдвигались, морщин на лбу не появлялось... Сходство в портрете, цвет давались ему легко, настолько этот труд был для него привычным.
Он писал и одновременно следил за ходом мысли собеседника, живо отвечал и, как любезный хозяин, часто улыбался. Среди приехавших был художник Кульбин, который в перерывах между сеансами уговаривал Илью Ефимовича принять участие в организуемой молодыми левыми художниками, с Бурлюком во главе, выставке картин. Он убеждал Репина, что теперь все граждане объединяются для блага родины и потому они организуют выставку, в которой будут участвовать художники всех направлений. Илья Ефимович ответил, что намерение, может быть, симпатично, но он не считает себя достойным выступать вместе с такими передовыми художниками, какими являются его гости.
После окончания работы над портретом, когда стало уже смеркаться, Илья Ефимович предложил мне показать мою работу. Я развернул перед ним свою гравюру, и он сказал мне несколько лестных слов, вроде того, что он очень счастлив, что его картина дождалась такого искусного, талантливого гравера. Никаких критических замечаний он не сделал. Я показал ему также свой оригинальный офорт «Старуха-курильщица», получивший юбилейную премию на конкурсе офортов в Обществе поощрения художеств.
Он поглядел и как будто с большой радостью сказал: «А вы знаете, ведь моя работа лучше вашей». И так ему понравилось такое заключение, что он повторил его два раза. Я не разубеждал его. Потом начался обед за круглым вертящимся столом, в котором участвовали все гости и домашние слуги. Дочь Ильи Ефимовича, Вера Ильинична, рассказала нам, что теперь она кормит отца обычными блюдами, а не только травами и овощами, как это делала покойная Нордман-Северова, и что он теперь начал поправляться, а то совсем было ослабел. После обеда мы с товарищем не стали дожидаться саней, в которых обычно отвозили гостей из «Пенат», и с удовольствием прошлись пешком до станции.
В первые месяцы после революции я еще раз видел Илью Ефимовича. Это было на Каменноостровском проспекте. Я стоял на остановке трамвая и никак не мог попасть в вагон. Тогда езда была бесплатной, и вагоны были набиты до отказа. На той же остановке появился Илья Ефимович в меховом тулупе с пышным воротником. Я с беспокойством думал: как же он попадет в трамвай? Но он как-то быстро двигался среди толпы, и я с удивлением заметил, что он легко и мягко влился в первый же вагон и уехал, а я еще долго топтался на остановке. Больше я его уже никогда не видел.
Встреч было немного, но образ великого мастера благодаря им стал для меня реальным и близким.

продолжение ...


   Реклама:
   »  После того как специалисты Газсервис промыли систему отопления, радиаторы стали греть!

"Искусство я люблю больше всего на этой земле. Даже больше самой добродетели. Люблю тайно, ревниво, неизлечимо - как старый пьяница. Где бы я ни был, чем бы ни развлекался, как бы ни восхищался, чем бы ни наслаждался, - искусство всегда и везде в моей голове, в моих желаниях - лучших, сокровеннейших." (Репин И.Е.)

* * *

www.ilya-repin.ru, Илья Ефимович Репин, 1844-1930, olga(a)ilya-repin.ru

Rambler's Top100