Насколько Репин был скромен, говорит, например, его сравнение с Семирадским. Один раз мы пошли к Семирадскому вдвоем. Я давно знал Семирадского и даже позировал ему для картин «Александр Македонский» и «Орел». Когда мы пришли к Семирадскому, нас встретили лакеи, роскошь. Ничего подобного никогда у Репина не бывало. Мы поздоровались, и Репин, очевидно, для того, чтобы сделать приятное хозяину, сказал, что привез поклон от товарищей.
- Каких товарищей? - переспросил Семирадский. Репин назвал имена Поленова, Максимова, Савицкого.
- Это не мои товарищи! - перебил Семирадский. - У меня один товарищ - Котарбинский. Это мой друг, поляк, остальные мне не товарищи.
Я потом спросил Репина: неужели Семирадский и к нему так высокомерно относится?
- А что же, он талантливый человек, - оправдывающе заметил Репин.
Свои произведения Илья Ефимович оценивал всегда очень скромно и не любил, когда его хвалили.
Зато всякой удаче товарищей он был несказанно рад. Помню, мы были на выставке, где появилась скульптура неизвестного дотоле П. Трубецкого. Репин пришел в восторг.
- Это что-то особенное! - восторгался он.
С тех пор Трубецкой сделался одним из любимейших его друзей, и впоследствии, когда имя скульптора стало широко известно и он стал автором памятника Александру III, Репин неустанно хвалил это произведение. Мало того, по-моему, только он и хвалил, остальные или ругали, или помалкивали.
В 1900 году Репин переехал в Куоккала, где он прожил тридцать лет.
Он увлекся новой жизнью, стал строить мастерскую. В конце концов получилось какое-то странное курьезное здание, напоминающее теремок. Репина много и охотно навещали в его «Пенатах», даже было целое пилигримство к великому художнику. Бывало, приезжаешь в «Пенаты» и видишь, как отовсюду тащатся люди. Знаешь, что все они идут к Репину.
Илья Ефимович был очень гостеприимен, добродушен и с удовольствием выслушивал критические замечания по поводу своих картин.
Об этом периоде его жизни много писалось, вряд ли я смогу что-либо добавить.
Когда свершилась Октябрьская революция, Репин оказался за рубежом, в Финляндии. Силою событий он был отделен от жизни народа, от друзей. О своих последних встречах с Репиным я уже писал и говорил не раз и поэтому не буду повторять то, что уже известно.
Я хотел бы сказать еще о самой удивительной черте его характера. Он горячо любил жизнь, людей, созданный ими мир культуры. В нем было обожание человека, обожание природы, и все, что в искусстве искажало натуру, он называл «отсебятиной». Он был великим реалистом.
Л. А. ШЕВЦОВА-СПОРЕ
Мне довелось жить в академической квартире И.Е.Репина в Петербурге в течение трех лет - с 1897 по 1900 год. До этого я, девочка-подросток, училась в гимназии в Польше, где мой отец, полковник артиллерийской службы А.А.Шевцов (брат жены И.Е.Репина), находился на службе в армии. Но вот отца перевели в Подмосковье (в Нахабино), и я осталась без учебного заведения. Было решено отдать меня к дяде в Петербург, где я могла учиться вместе с младшей дочерью Ильи Ефимовича - Таней. Так и было сделано. Я стала ученицей Василеостровской женской гимназии.
Квартира художника в Академии была большая, просторная, во много комнат. Она находилась на третьем этаже и выходила окнами на Четвертую линию. Хорошо виден был большой мост через Неву (ныне мост Лейтенанта Шмидта) и далее пакгаузы и постройки Гавани.
Было где развернуться во вместительных апартаментах прославленного профессора Академии, а нам, детям, поиграть, потанцевать и порезвиться. Хорошо помню этот лучший в моей жизни период, вечеринки в семье Репиных, совместные игры и затеи, беседы и собрания молодежи.
Дом Репиных был открыт и доступен широкому кругу столичной интеллигенции. Кого тут только не было! Кроме тех лиц, которых художник писал или рисовал, у него постоянно толпились студенты, его ученики. На молодежных вечеринках, обыкновенно в субботу, собиралось по многу десятков человек. Особенно велики были собрания в день рождения хозяйки дома - Веры Алексеевны, родной моей тети по отцу.
Хорошо помню именитых людей, бывших завсегдатаями репинской квартиры. Это, в первую очередь, Василий Васильевич Матэ и Павел Петрович Чистяков. Оба жили тут же, при Академии. Квартира Чистякова была во дворе, в отдельном доме, а Матэ жил тут же, в самой Академии, где-то под нами. Эти двое бывали особенно часто, а Матэ заходил буквально по нескольку раз в день.
Частым гостем был вице-президент Академии художеств И.И.Толстой. Его квартира находилась в доме напротив нас, через дорогу. Помню его большой портрет, висевший у нас в гостиной. За длинные усы мы, дети, прозвали графа Толстого «академическим пауком» и часто втихомолку хихикали, отпуская по его адресу свои детские шутки.
Кроме примелькавшихся лиц художников, среди которых особенно запомнились молчаливый Серов и галантный Поленов, а также Остроухов, которые часто приезжали из Москвы, у Репина постоянно бывали писатели, артисты, деятели науки и культуры.
Из писателей хорошо помню Фофанова, которого иногда мы занимали разговорами, пока придет Илья Ефимович. Нередко поэт появлялся в сопровождении детей или жены. Раза два при мне приезжал Максим Горький, входивший тогда в славу. Помню рыжую красавицу Зинаиду Гиппиус и каких-то еще молодых писателей и поэтов.
Шумны и веселы были артисты. Очень часто бывал у нас актер Г.Г.Ге, племянник известного художника. Этот общительный, веселый и темпераментный человек был очень экспансивен и всегда что-то творил, выдумывал. Так как дочь Ильи Ефимовича, Вера, также была связана с театром, у них с Ге были особенно близкие отношения. Часто Ге приглашал Веру на какие-то гастроли в провинцию, обещал деньги и успех, но почти всегда это оказывалось проблематичным и неосуществимым. Не раз отцу приходилось выручать свою дочь и высылать ей деньги на обратный проезд до Петербурга. Вообще от бесконечных проектов Ге всегда отдавало какой-то аферой, и родители Веры, особенно мать, знали об этом и предостерегали ее от излишних увлечений. Несмотря на это, с ним было весело.
Нередко бывал у нас молодой артист Владимир Максимов, сын директора консерватории, сначала бывший правоведом (настоящая фамилия этой семьи, помнится, была Самусь). На одном из костюмированных вечеров у Репиных Максимов был неплохим Ромео и всех восхитил.
На подобных вечерах постоянным участником и нередко заводилой была Любочка Сазонова, дочь знаменитого актера Александрийского театра. Она была любимой подругой Веры, и их всегда можно было видеть вместе. Илья Ефимович решил написать портрет Любочки в красном платье, но потом что-то охладел, портрет стал не выходить, и он заставил переменить платье. Любочка надела бежевое платье, и портрет, наконец, был закончен. По-моему, он был как-то засушен и не относится к числу удачных. Сейчас он находится в музее Ростова-на-Дону. Этот портрет был как бы отплатой за то, что Верочка провела лето на даче Сазоновых в Шувалове. Позднее знаменитый артист, отец Любочки, помню, приезжал к Репину благодарить его за исполнение и дар портрета.
продолжение ...
|
